Кто меня в опекунство возьмет

«Кто меня в опекунство возьмет?"

Жалуется старушка одинокая женщина Анна Хмилевская

В редакцию поступило письмо от бабушкиных соседей с подписями. «Мы обращаемся по поводу жительницы Анны Андреевны Хмелевской. Просим разобраться в ситуации, сложившейся в ее семье. Пока она была молодой, кроме соседей, никто ей не помогал, никто из семьи не видел, как строила дом, как жила по людям. А на старости нашлись родные - одна племянница дом на себя хочет оформить, а вторая на всех углах кричит, что тетя недееспособна, и стала получать за нее пенсию.Теперь, как заболела, не на что таблеток купить и в холодильнике пусто », - писали соседи. Попечительский совет ЖУРНАЛИСТАМ НЕ СОВЕТ Когда Анну Андреевну выписали, ее действительно отвез домой давний и добрый друг Сафон Спрингель собственным старым «Запорожцем». И это еще больше взбудоражило страсти племянницы Валентины Борульник, которая поставила себе цель стать опекуном и всюду утверждает, что Спрингель претендует на теткин дом. Да еще и категорически заявляет, что вовсе он дома этого НЕ делал, хотя и сама жила в те годы на Днепропетровщине и не видела. А Лидия Свенцицкая как очевидец рассказала, что ее муж Владимир и Сафон помогали построиться Анне Хмелевской, с которой работали в «Дорстрой». При нормальных человеческих отношениях не возникает необходимости прибегать к такому неблагозвучному правовому статусу, как недееспособность. Он появляется и становится козырной картой при сделках (чтобы лишить права недееспособного собственника распоряжаться своим имуществом). И как бы ни оправдывалась для очистки собственной совести и ради хорошего вида перед людьми медсестра райбольницы Валентина Борульник, мол, это не она инициировала признание тети недееспособной, передо мной куча документов. Вот заявление с ее подписью в райсуде «О признании недееспособным и назначении опекунства», датированное 2 сентября 2011. Далее - жалоба в апелляционный суд Волынской области от 24.01.2012 года. И снова обращение к райсуду от 3 мая 2012 по этому же поводу. Верю документам, а не попытке Валентины перевести стрелки на свою сестру Елену Горшкальову. Мотивация действия: взять статус теткиного опекуна вроде для того, «чтобы никто ее бедную НЕ обманывал и соседи не мародерствовали». Мол, сама она недееспособная не может себя защитить, потому и память имеет плохую, и «в течение длительного времени страдает психическими заболеваниями». Слухи про судебно-психиатрическую экспертизу и унижения тети на людях, «как будет плохо себя вести, то попадет сама знает куда», возмутили всех, кто хорошо знал Анну Андреевну. Манипуляция недееспособностью насторожила и членов исполкома, которым подали на утверждение дело об оформлении племянницей Валентиной Борульник опекунства над Анной Хмелевской. Один из них, Анатолий Пушкин, решил все самостоятельно проверить - и вместе с приятелем Александром Вронским переступили порог 80-летней старушки. Вот как вспоминает посещение Анатолий Федорович: - Анна Андреевна возилась во дворе, собирала дрова. Мы представились, рассказали причину своего прихода и расспросили, как она живет, поинтересовались, кто из племянниц больше занимается ею. Даже заглянули в горшки на плите, есть ли что из еды. Она успокаивала, что еще как-то справляется, что и печь может затопить, и себя обслужить, даже шутила: «Я еще с тобой на танцы могу пойти». Правда, жаловалась, что родственники дом у нее хотят отобрать и забрали документы: и паспорт, и домовую книгу. Когда перед заседанием исполкома я хотел некоторые документы из ее дела отксерить, чтобы подробнее с ними ознакомиться, - не дали. Почему лишили человека дееспособности? Не только у меня, но и у моих коллег возникло подозрение в пользе. Поэтому на исполкоме проголосовали против опекунства Валентины Борульник еще и другие депутаты. Однако нам так и не удалось выяснить, почему попечительский совет не учитывает заявления другой претендентки на опекунство - Елены Горшкальовои. Интересовались, кто уже почти год получает за Хмелевскую пенсию и распоряжается ее деньгами. Валентина Федоровна призналась, что принимала пенсию только за три месяца. - Зачем было делать бабушку недееспособной? - Говорит, болея за старушку, Анатолий Пушкин. - У меня папа пять лет лежал прикованным к кровати, был очень нервным, сказались раны войны, мы за ним ухаживали, и нам с мамой не приходило в голову какое-то опекунство или недееспособность оформлять ... Почему-то не учел попечительский совет и многочисленные обращения неравнодушных граждан к городскому голове Владимиру Жгутову. В том числе и от родного брата Хмелевской киевлянина Николая Андреевича, поручил выступать во всех правомочных действиях в интересах Анны Андреевны Геннадию Горшкальову и высказал свое негативное мнение о назначении попечителем Валентины Борульник. Удивляет позиция главы попечительского совета Людмилы Михайленко, которая предвзято отнеслась к моему визиту. Документы, правда, визуально показала, и, заметив, что я стараюсь их тщательно читать, особенно из суда, поспешила забрать все из моих рук, со словами: «Вы их можете взять себе в суде». По просьбе пролить свет на ситуацию, категорически заявила: «На диктофон я не буду говорить, выключите» И резюмировала: «Попечительский совет опирается исключительно на документы и осуществляет контроль за жилищно-бытовыми условиями граждан, нуждающихся в опеке». А как же на период неоформленного опекунства, должны члены совета чисто по-человечески интересоваться, как живет беспомощный человек или никто ее не обижает? Создавалось впечатление, что попечительскому совету хочется скорее спихнуть 80-летнюю Хмелевскую со своей ответственности. Зачем лишняя морока ... Не изъявил желания говорить по поводу Хмелевский и член попечительского совета, заместитель главного врача райбольницы Иван Хитрик. А бабушка, КАК ПТИЦА В КЛЕТКЕ Не по принципу ли «цель оправдывает средства» готовилась почва для назначения единого попечителя? Ибо первое судебное заседание по поданному заявлению претендентка Валентина Борульник упустила такую ​​«деталь», как существование родного брата Хмелевской Николая Андреевича. А потом, когда это всплыло, и дело поэтому «приостановилось», начала доказывать всем, что он сильно выпивает и от него никакой поддержки и помощи сестре. Вроде не по его инициативе и не благодаря его способным мастеровитым рукам возведен памятник родственникам на кладбище в селе Звозы, к чему финансово присоединилась и Анна Андреевна. Киевский дядя опроверг всю клевету, взяв справку из наркодиспансера и положительные характеристики по месту жительства. Но, несмотря на свой преклонный возраст, нотариальной доверенностью уполномочил отстаивать интересы сестры в судах зятя - мужа второй племянницы Елены Геннадия Горшкальова. От распрей и семейной грызни больше всего страдает Анна Андреевна. Решив стать для тетки опекуном, племянница Валентина начала настойчиво бороться с теткиными плохими привычками, в частности, ходить по людям. Когда слова НЕ помогали, придумала закрывать калитку на замок, мол, бабушка и так упала и руку побила - вся в синяках. И хотя опекуном ее не признали, однако поспешила разлучить Анну Андреевну с социальным работником Людмилой, с которой за восемь лет бабушка очень привыкла. Отваживали и всех любопытных соседей, чтобы не совали свой нос с посещением: семьи Спрингелив и Приходько, не понимая, как это сказывается на бабкиных нервах и здоровье. Горшкальови, не выдержав грызни и обвинений их в пропаже бабьих денег (хотя Лена сама с другими соседями писала заявления об этом во все правовые инстанции, чтобы провели расследование), и через всевозможные провокации перестали к бабке приходить. Получается, самоустранились от порученного им братом опекунства над Анной Андреевной. Не со стати старушка написала на доске мелом: «Как вы все мне надоели, больше не приходите». И мат ...Эту доску сохраняет до сих пор Валентина. Она все больше злится, что прилагает столько усилий (всю суровую зиму и еще и со сломанной рукой копалась по сугробам, добираясь до тети), а бабка слушает подстрекательства против нее чужих людей. Соседи Анны Андреевны, с которыми контактирует ее племянница, - Павел Жовнирук и Оксана Мостоцька - больше сочувствовали ей, замечая, что бабка капризная, с характером. Если бы не Валя - замерзла бы в своем домике. Когда я с депутатом райсовета Федором Доридором посетили еще раз Хмелевскую на улице Космонавтов, ситуация шокировала. Анна Андреевна уже не встает. Окончательно подкосила ее депрессия, ведь племянница лишила тетю общения с дорогими для нее людьми, замыкая калитку. В доме неприятный запах. Валентина показывает снятую грязную постель, жалуясь, что бабка ходит по нужде под себя. Конечно, когда лежащий человек более половины суток остается сама, кто подаст ей судно или нагреет чая? Ей нужен не многочасовой, а круглосуточный уход, который не может обеспечить работающая родственница. Лучше, как некоторые считают, было бы отправить тетю в Тростянецкий приют для одиноких пожилых людей, и из-за недееспособности дорога туда ей закрыта. На мои слова: «Теперь должны забрать Анну Андреевну к себе идти жить к ней», Валентина Борульник реагирует категорически: «Никуда она из своего дома не пойдет!" Что это? Страх потерять контроль над домом? Но, по закону, первым наследником станет родной брат, и только 1/2 дома делится на двух племянниц. Депутат райсовета Федор Доридор сокрушенно качает головой, не видя выхода из этой ситуации. Племянница Валентина сделала себя ее заложницей, разогнав всех, кто мог бы помочь ей ухаживать за старенькой, не пускает никого на порог. За самовольное проникновение к тете Анне молодых людей с целью ее навестить, пугала их заявлением в милицию о краже. Какую кражу? Ведь испуганные проверками почтальоны даже задержали бабушкину пенсию. А ее кровные сбережения уже давно пропали. Одни говорят, что собрала десять тысяч, другие - что аж сорок! Мозолями, прокладывая дороги, их зарабатывала тетя Анна, на всем экономила - не провела в дом ни газа, ни воды. А какие-то негодяи воспользовались.